Мурычев Александр Васильевич Исполнительный вице-президент РСПП, д.э.н.

О проблемах российской экономики и роли ЦБ в структурных преобразованиях в нашей стране, создании мегарегулятора и введении нормативов регулирования банковской деятельности Базель II и Базель III мы беседуем с Александром Мурычевым, исполнительным вице-президентом Российского союза промышленников и предпринимателей, Председателем Совета Ассоциации региональных банков России.

- Выступая на Международном Банковском Конгрессе в Санкт-Петербурге, Вы отметили, что «как бы мы ни относились к проблемам российской экономики и банковской системы, которые есть, но последние месяцы не дают основания для оптимизма». Почему?

Александр Мурычев: Инвестиции падают, темпы роста промышленного производства еще пока не отрицательные, но уже близкие к этому (0,5% по сравнению с апрелем прошлого года). И это очень серьезный показатель, который вызывает тревожность. Тем более тревожная картина складывается по нефтяной конъюнктуре. Экономика страны сохраняет зависимость от цен на сырьё. Бюджет более чем на 50% нефтяной, и поскольку прогноз по нефтяной конъюнктуре негативный, то и тренд на ближайшее время вырисовывается негативный. Правительство вынуждено пересматривать доходы в сторону понижения при неизменном уровне обеспечения всех социальных программ, которые уже приняты и от которых, без сомнения, отказываться Правительству не следует. Поэтому, по оценке Минфина РФ, это означает, что бюджет может быть сбалансирован уже не при 100-105 долларов за баррель, а при 110 и 115 долларах за баррель. Другой вариант  распечатать Резервный Фонд для покрытия растущего дефицита бюджета.

- Потянем ли мы такие цифры?

Александр Мурычев: Очевидно, что нет. Потому что это происходит в условиях падения самого спроса на наше сырье со стороны Европы. Уже очевидны возможности снижения потребности Китая, потому что в Китае в последнее время также, к сожалению, наблюдается замедление роста экономики. А Китай был главным драйвером развития мирового ВВП, и, к сожалению, в последние месяцы идет явное замедление его экономики. Поэтому, по мере ухудшения показателей развития российской экономики, мы в последние месяцы являемся свидетелями того, как разгораются страсти по поводу смягчения денежно-кредитной политики, в том числе посредством снижения ставки рефинансирования Банка России.
Действительно, это важное обстоятельство: ставки надо снижать, снижать издержки, риски, снижать маржу за счет оптимизации расходов. Всё это очевидно. Руководство страны ставит совершенно правильные задачи. И аргументы тех экспертов, которые выступают сейчас за снижение ставки, очевидны. Деловая активность предприятия зависит от величины процента по кредитам. А последнее, в свою очередь, зависит в значительной степени от ставки рефинансировании. Главный аргумент «за»: снижение ставки приведёт к улучшению инвестиционного климата, вырастут объемы кредитования экономики.

- Все ли зависит только от ставки рефинансирования Банка России?

Александр Мурычев: Напомню, что за последние годы в стране снижалась ставка рефинансирования, сейчас она стабилизировалась, а цена денег росла. Снижаются объемы банковского кредитования корпоративного сектора экономики.
Мировой опыт показывает, что не все здесь так просто: снизил ставку Центральный банк и решил все проблемы. Скорее всего, это не так. Подобные предложения в принципе, конечно, соответствуют общему мировому тренду. И не только в России, но и в Европе, В Соединенных Штатах Америки, Японии и других странах денежные власти пытаются противостоять второй волне мирового кризиса с помощью смягчения денежно-кредитной политики со стороны центральных банков. К примеру, весной 2013 года после снижения базовой ставки рефинансирования Европейского центрального банка с 0,75 до 0,5% Марио Драги заявил даже о том, что не исключает снижения ставки по депозитам до отрицательного уровня. Также весной 2013 года ЦБ Австралии снизил процентную ставку до рекордно низкого уровня, 2,75%, Израиль — до 1,5%.
Здесь следует признать, на мой взгляд, что общий мировой опыт говорит скорее о том, что подобная политика и события последнего времени в Европе показывают, что не в полной мере надежды оправдываются. Российская экономика здесь явно отличается тем, что на монетарные импульсы она реагирует еще менее адекватным образом, чем экономики Европы и Юго-Восточной Азии. Это свидетельствует о необходимости более глубокого изучения возможных последствий от резкого смягчения денежно- кредитной политики путем манипуляции с банковскими ставками.
За период с 2008 по 2013 годы государства ведущих экономик мира G20 потратили около 5% совокупного ВВП на поддержку банковской системы через выкуп акций, через прямую помощь. И значительная часть, согласно исследованию журнала «The Economist» более 60%, пошло на поддержание финансирования предприятий среднего и малого уровня. А ставки рефинансирования в этих странах действительно были невысокие — около 2% годовых. Но, тем не менее, мы знаем, что в Европе проблема фактически схожа с российской. Российская ситуация сейчас напоминает европейские события, потому что и там потребность в деньгах тоже резко снизилась. Бизнес стремится развивать собственные программы за счет средств собственников, акционеров, оборотных средств предприятий.

- Нужно ли снижать ставку рефинансирования?

Александр Мурычев: Я думаю, что ставка рефинансирования не столь важна. И Центральный банк это понимает, и рынок тем более понимает. Важны для кредитных учреждений, прежде всего, межбанковские ставки репо. Сейчас это 5,5%. Эта ставка очень сильно влияет на стоимость денег, поэтому идти нужно по пути снижения ставок репо.
Но при этом, на мой взгляд, тут нужна некая системная зависимость получателей этих денег. Не должно быть такого, как в 2008 году раздачи денег направо-налево безо всяких обязательств, без заключения меморандумов и соглашений о целевом использовании при расходовании этих средств. Если будут распакованы средства Фонда национального благосостояния для целей вовлечения этих средств в инфраструктурные проекты через банковскую систему, то здесь должен быть налажен жесткий контроль над расходованием этих средств. Подавляющее большинство материальных ресурсов до экономики не дошло. Сегодня нужно сделать наоборот: если деньги выделяются, то они должны стать целевыми деньгами и поступать на спецсчета, должны заключаться соглашения между правительственными учреждениями и коммерческими банками, уполномоченными для целей передачи денег конечному получателю бенефициару под жестким контролем кредитного учреждения. А банк должен иметь только ту маржу, которая зафиксирована в соглашениях.

- Есть мнение, что европейская экономика вступает в рецессию.

Александр Мурычев: Да, и это подтверждает падение темпов роста европейского ВВП, что, без всякого сомнения, накладывает отпечаток на ход событий в целом и в нашей стране, на инвестиционную составляющую, деловой климат.

- Какие проблемы, по Вашему мнению, являются на сегодня наиболее актуальными для России?

Александр Мурычев: На мой взгляд, это вопросы, связанные с формированием адекватного делового климата. Прежде всего, через создание комфортности в инвестиционном поведении хозяйствующих субъектов. Предпринимателю должно быть комфортно в стране. И только в этом контексте нужно говорить о смягчении денежной политики. Без решения главного, сущностного вопроса, связанного с созданием мотивации для развития кредитования экономики и, прежде всего, поддержки его ненефтяного сектора, через структурные преобразования можно выйти на какие-то результаты, связанные с повышением темпа роста нашей экономики. Но никак не наоборот. Поэтому для Российского союза промышленников и предпринимателей повышение качества деловой среды является одним из важнейших направлений работы.
Для нас важны структурные преобразования в стране, создание тысяч малых производств, чего, к сожалению, не происходит. Более того, бизнес сворачивается повсеместно. По результатам нашего ежемесячного мониторинга инвестиционного поведения крупных российских компаний и корпораций — а это свыше 400 предприятий, за последний год оно довольно сдержанное, к сожалению. У Всемирного банка подобные оценки тоже есть, и они схожие. Но из результатов опросов компаний за последний месяц можно сделать еще один важный вывод: серьезным барьером для развития финансового рынка и экономики в целом, российского бизнеса в целом на сегодняшний день является недостаточная эффективность государства.

- И всё-таки, каким может быть список наиболее острых вопросов и проблем, которые необходимо решать для развития предпринимательской среды?

Александр Мурычев: Доступность кредитных ресурсов очень острая проблема. Но не менее важные проблемы: высокие административные барьеры, высокие налоги и страховые платежи, низкое качество госуправления, незащищенность прав собственности, это тарифы монополий, инфляция, коррупция — вот первоочередные вопросы, которым необходимо сейчас уделять большое внимание. А направление, связанное со снижением или сохранением ставки рефинансирования — всего лишь одна из мер, которая могла бы способствовать оживлению экономики в стране. Но никак нельзя увлекаться одной только этой темой. Мы уходим от самого важного и самого главного. Не решая общих системных проблем для ведения бизнеса, мы загоняем себя в угол. Таким образом, хотел бы сказать, что структурные преобразования, создание мотиваций для ненефтяного сектора рынка, улучшение инвестклимата, деловой среды, активизация инвестполитики государства — вот главные направления, которые могли бы в этих очень тревожных условиях обеспечить хоть какой-то рост российской экономики.

- Как Вы видите роль и место Центрального Банка на карте структурных преобразований в России?

Александр Мурычев: Нам, без сомнения, выпал исторический шанс произвести реальные реформы для того, чтобы в стране было комфортно жить и работать, чтобы был комфортный деловой климат, и чтобы инвестиции пошли в страну, а не уходили бы за рубеж в больших объемах, как это происходит сейчас. Для этого общий политический посыл есть. Сегодня бизнес-сообщество видит жесткую позицию Президента России, связанную с повышением ответственности на всех уровнях государственного управления, борьбой с коррупцией, созданием условий для роста экономики, доступности кредита. Его политическая воля во многом решает судьбу изменений. И это отвечает задачам текущего момента. При общей общественно-политической стабильности сейчас как никогда очень благоприятное время для проведения реальных реформ. В условиях, когда происходит падение промышленного производства, когда некоторые эксперты не исключают рецессию, власть проявляет волю к решительным действиям для оживления экономики, обеспечению экономического роста. И роль Центрального банка здесь значительна, поскольку сегодня идет строительство мегарегулятора.
Да, на этом пути уже встретилось много проблем, связанных с тем, что мы не имеем традиций мегарегулирования. За 20 с лишним лет нового рынка финансовые власти фактически никогда не создавали даже координирующих органов хотя бы для взаимодействия, проведения общего мониторинга, регулярных встреч для оценки текущей ситуации на рынках, сравнительных данных финансовых рынков: фондового, страхового, банковского, хотя банковское сообщество всегда призывало финансовые власти к координации. Я лично несколько раз предлагал идеи, связанные с созданием Координационного совета с участием всех представителей финансовых властей на площадке администрации Президента или на площадке Правительства. Важна была сама идея, но она так и не реализовалась.
Нам, без сомнения, выпал исторический шанс произвести реальные реформы для того, чтобы в стране было комфортно жить и работать, чтобы был комфортный деловой климат, и чтобы инвестиции пошли в страну, а не уходили бы за рубеж в больших объемах, как это происходит сейчас. Для этого общий политический посыл есть.

Сейчас идет активная работа над подготовкой законопроекта о мегарегуляторе ко второму чтению. Законопроект пока очень сырой. Российский союз промышленников и предпринимателей, тщательно проработав, дал свое заключение на 13 страницах. Но самый главный вывод заключается в том, что законопроект всего лишь создает пока исключительно организационные предпосылки для последующих качественных изменений в сфере регулирования и надзора за финансовым рынком. И это самый важный недостаток.
Важно уже сейчас заложить основы и положения, связанные с созданием регулятивной среды и принципов регулирования в этом самом важном законе о наделении полномочиями регулятора. Если будет сохранен существующий текст без изменений к последующим чтениям, то необходимость поправок возникнет уже после того, как закон будет принят. Сотни поправок в дальнейшем будут будоражить финансовый рынок и, без сомнения, приведут к росту административной нагрузки на его участников.
Законопроект не наделяет Центральный банк полномочиями законодательной инициативы. Мы считаем, что с учетом системной ответственности ЦБ как мегарегулятора этот подход неправильный. На следующий же день после принятия закона ЦБ столкнется с этой проблемой. Понадобится его активная позиция с точки зрения выработки предложений, которые более оперативно проходили бы в Правительстве, в законодательном собрании, для уточнения целей, направлений, задач мегарегулирования. Поэтому законодательная инициатива Банку России просто необходима.

В проекте закона совершенно непонятна последовательность создания мегарегулятора как такового. Топ-менеджерами Банка России излагаются некие меры, но, что за чем должно следовать? Когда служба по финансовым рынкам должна присоединяться? Когда реально будет это присоединение происходить? Ни в законопроекте этого ничего нет, ни в пояснительной записке. Мы считаем, что детализацию и последовательность включения механизмов, связанных с реальным календарем реформы, обязательно нужно расписать, имея в виду, что у нас нет традиции, нет опыта мегарегулирования.
В таком серьёзном деле не должно быть спешки, потому что это может навредить рынку. Тем более, что форсирование событий не приведёт нас к мегарегулированию по сути и в полном объеме.
Опыт европейских стран показывает, что ожидание результатов реформы за один год — явно недобросовестный посыл. Лозунгами мы только навредим сами себе.
Методологическая проблема этого законопроекта — разграничение финансовых институтов и банков. А ведь банки — это в общемировом теоретическом и методологическом представлении финансовые организации, прежде всего. А если идет разделение кредитного учреждения, банка, и финансовой организации, то, соответственно направлениям деятельности, принципы организации и контроля над деятельностью различаются. Например, Центральный банк не озабочен тем, чтобы шло развитие банковского сектора. Он озабочен стабильной прогнозируемой ситуацией денежно-кредитной политики, инфляцией и обеспечением стабильности банковского сектора. А за финансовыми организациями вводится положение, что мегарегулятор должен быть озабочен развитием финансового рынка. Таким образом, явное предпочтение законом отдается финансовым институтам.
Поэтому здесь, естественно, и в методологическом смысле надо наводить порядок. И в поправках к ряду законов, в которых будет понятие «мегарегулирование», нужно наводить общий порядок, чтобы дальше использовать прозрачный понятийный аппарат, не буксовать в толкованиях, а работать над содержанием. Сейчас, с учетом того, что рынок единый и регулирование единое, этот вопрос становится принципиальным. Что касается самого Центрального банка и влияния на него нынешних преобразований, то, без сомнения, положение Центрального банка будет меняться.
Представленный Законопроект в целом решает техническую задачу по созданию правовой основы для «консолидации контрольных и надзорных функций в сфере финансового рынка в рамках единого регулирующего и контрольного органа» (Банка России). Это, как полагают его разработчики, позволит усовершенствовать систему контроля и надзора на финансовых рынках и тем самым повысить их устойчивость.
Содержащиеся в Законопроекте предложения можно условно разделить на две группы. Первая — концептуальное дополнение и изменение Закона «О Банке России» с целью расширения правового статуса Банка России, описания новых функций в сфере регулирования, контроля и надзора, а также уточнения его внутренней организационной структуры. Вторая — вносимые более чем в сорок законодательных актов изменения, направленные на замену органа регулирования, контроля и надзора на финансовом рынке, а также незначительные уточнения, касающиеся взаимодействия этого органа с иными органами государственной власти, с участниками рынка.
Законопроект предлагает дополнить перечень целей деятельности Банка России новой целью «развитие финансового рынка Российской Федерации, обеспечение стабильности его функционирования», которая по сути включает две подцели — развития и обеспечения стабильности (статья 17). Следовательно, с принятием законопроекта деятельность Банка России будет направлена на достижение следующих четырех целей: защита и обеспечение устойчивости рубля; развитие и укрепление банковской системы; обеспечение стабильности и развитие национальной платежной системы и, наконец, развитие и обеспечение стабильности функционирования финансового рынка.
Приведенная система целей деятельности Банка России является несогласованной, поскольку основывается на узком понимании «финансового рынка». Фактически речь идет о механическом расширении перечня целей деятельности Банка России в отсутствие их системного анализа.
В последние годы в российской нормативной и правоприменительной практике под влиянием узковедомственного подхода термин «финансовый рынок» начал использоваться исключительно в узком смысле, в качестве противопоставления понятию «банковская система» (система кредитных организаций). Отдельно и практически независимо друг от друга принимались государственные стратегии развития банковской системы и развития финансового рынка. Вопреки логике и финансово-экономическому смыслу под термином «финансовый рынок» стали пониматься отношения, возникающие за пределами банковской системы, с участием финансовых организаций, надзор и контроль в отношении которых осуществляет Федеральная служба по финансовым рынкам. Абсурдность подобного раз деления финансового рынка и банковской системы видна уже из того факта, что совокупный капитал российских кредитных организаций составляет более 90% от совокупного капитала всех финансовых посредников при полном доминировании кредитных организаций (банков) в большинстве секторов финансового рынка и рынка капиталов (валюты, облигаций, акций, деривативов и пр.).
В финансово-экономической теории под финансовым рынком понимается весь спектр возникающих отношений и субъектов, участвующих в процессе аккумулирования и перемещения финансовых активов, оказания финансовых услуг. При этом кредитные организации (банки) являются такими же полноправными участниками финансового рынка, как и страховые компании, НПФ, управляющие компании и т.д. Предложенная система целей деятельности Банка России, основанная на узком понимании финансового рынка, внутренне противоречива и закрепляет на уровне закона сформировавшуюся в период ведомственных конфликтов, неудачную, противоречащую финансово-экономическому содержанию терминологию.
Системный подход к формулированию целей единого органа регулирования должен основываться на равном отношении ко всем видам финансовых организаций (кредитных и некредитных), а также на понимании единства отношений между ними и их клиентами, складывающимися на финансовом рынке. Целевому анализу необходимо предпослать субъектную и объектную классификацию. Отношения между субъектами финансового рынка (видами финансовых организаций) складываются по поводу осуществления операций с определенными финансовыми инструментами (видами финансовых договоров).
В соответствии с действующей редакцией статьи 56 Закона о Банке России, главными целями банковского регулирования и банковского надзора являются поддержание стабильности банковской системы и защита интересов вкладчиков и кредиторов. В свою очередь, согласно новой статье 761, целями регулирования, контроля и надзора за некредитными финансовыми организациями являются обеспечение устойчивого развития финансового рынка, эффективное управление рисками, возникающими на финансовых рынках, защита прав и законных интересов инвесторов, а также страхователей, застрахованных лиц и выгодоприобретателей. Совместный анализ указанных статей позволяет прийти к неожиданному выводу: надзор Банка России, например, за микрофинансовыми организациями позволит обеспечить устойчивое развитие финансового рынка России, в то время как банковский надзор не сопровождается аналогичным эффектом.
В связи с различным формулированием целей регулирования и надзора в банковской сфере и, например, в страховой сфере возникает вопрос, почему в первом случае главной целью Банка России признается поддержание стабильности, а во втором — устойчивое развитие. Как данное различие целей должно влиять на содержание фактической деятельности Банка России? Не будет ли примат поддержания стабильности, прямо сформулированный в законе, сдерживать усилия единого органа регулирования и надзора по развитию банковской системы?
Таким образом, проявляется несогласованность заявленной в Законопроекте системы целей деятельности Банка России и системы целей регулирования, контроля и надзора. Наряду с этим нельзя не заметить, что в новой статье 452 Закона о Банке России смешиваются цели обеспечения стабильности финансового рынка России и обеспечения финансовой стабильности Российской Федерации в целом.

- Какие изменения в органах управления Банка России предлагает законопроект?

Александр Мурычев: Законопроект предусматривает переименование Национального банковского совета в Национальный финансовый совет (НФС). В компетенцию НФС дополнительно предлагается включить рассмотрение вопросов развития и совершенствования финансового рынка Российской Федерации. Примечательно, что в отношении банковской системы НФС занимается исключительно вопросами совершенствования, но не развития. Причины указанного различия остаются непроясненными. НФС получает право ежеквартального рассмотрения информации Совета директоров по вопросам регулирования, контроля и надзора за деятельностью некредитных финансовых организаций, а также по вопросам подготовки проектов законодательных и иных нормативных актов в области развития и обеспечения стабильности функционирования финансового рынка Российской Федерации.

Снижение или сохранение ставки рефинансирования всего лишь одна из мер, которая могла бы способствовать оживлению экономики в стране. Но никак нельзя увлекаться одной только этой темой. Структурные преобразования, создание мотиваций для ненефтяного сектора рынка, улучшение инвестклимата, деловой среды, активизация инвестполитики государства — вот главные направления, которые могли бы обеспечить рост российской экономики

Аналогичным образом предлагается расширить компетенцию Совета директоров Банка России. Численность Совета директоров Банка России в соответствии с Законопроектом увеличивается на два человека, до 14 человек. К числу новых функций Совета директоров относятся разработка во взаимодействии с Правительством проекта основных направлений развития финансовых рынков и рассмотрение вопросов развития финансового рынка Российской Федерации (новая редакция статьи 18 Закона о Банке России).
В соответствии с новой статьей 762 Закона о Банке России, функции по регулированию, контролю и надзору в сфере финансового рынка осуществляются через Комитет финансового надзора, объединяющий руководителей структурных подразделений Банка России, обеспечивающих выполнение его надзорных функций. Комитет финансового надзора принимает решения по основным вопросам регулирования, контроля и надзора в сфере финансовых рынков. Следовательно, в Банке России будут действовать два Комитета банковского и финансового надзора. По аналогии с Комитетом банковского надзора положение о Комитете финансового надзора и его структура утверждаются Советом директоров Банка России. Однако руководитель Комитета финансового надзора может назначаться Председателем Банка России не только из числа членов Совета директоров.
Необычными представляются прямые указания в отдельных законодательных актах на право сотрудников Банка России на беспрепятственный доступ в помещения поднадзорных (подконтрольных) организаций (статья 15 Законопроекта) или на право прохода в помещения Пенсионного фонда (статья 18 Законопроекта). При отсутствии прямого упоминания аналогичных прав в отношении, например, кредитных или страховых организаций возникают естественные трудности с толкованием соответствующих норм закона.

- Предполагается ли участие банковских ассоциаций в саморегулировании при введении мегарегулятора?

Александр Мурычев: Банковские ассоциации никогда не приближались к принципам организаций саморегулирования в том понимании, в котором СРО присутствует в проекте закона. Банковский сектор оказался вне рамок закона, поэтому на банковский сектор требования СРО не распространяются.
Если быть объективными, то Законопроект не предлагает значительных изменений сложившейся системы взаимодействия органа регулирования, контроля и надзора с профессиональными объединениями участников финансового рынка (ассоциациями, союзами, саморегулируемыми организациями). Законодательным новшеством является лишь положение о том, что Банк России взаимодействует с кредитными организациями, некредитными финансовыми организациями, их ассоциациями и союзами, проводит консультации с ними перед принятием наиболее важных решений нормативного характера. Законопроект отражает сложившуюся практику функционирования саморегулируемых организаций, созданных некредитными финансовыми организациями (СРО НФО). Согласно новой редакции статьи 77 Закона о Банке России саморегулируемые организации некредитных финансовых организаций осуществляют отдельные функции в соответствии с федеральными законами и нормативными актами Банка России. Вместе с тем в законе не содержится указаний о том, какие именно и кому принадлежащие функции могут осуществлять СРО. Поэтому тема взаимоотношения Банка России с ассоциациями и союзами кредитных организаций, а также с саморегулируемыми организациями некредитных финансовых организаций не является проработанной в полной мере.
Но я не считаю нужным развивать саморегулирование в рамках банковской системы. Я и раньше много аргументов для этого приводил, и свое мнение не поменял.

- Должен ли Банк России ответить за экономический рост?

Александр Мурычев: Далеко не все зависит от Центрального банка. Замечу, что в перечне целей деятельности Банка России в законопроекте о мегарегуляторе отсутствует цель обеспечения экономического роста. Это представляется вполне разумным, поскольку основные рычаги управления экономикой находятся за пределами компетенции Банка России. Возложение на Банк России подобной ответственности привело бы к мощному давлению на него со стороны органов исполнительной власти. А у самого Банка России появился бы конфликт интересов, выражающийся при определенных условиях в остром противоречии между целями обеспечения экономического роста и устойчивости национальной валюты.
Я считаю, что локомотивом движения и оживления экономического роста должна являться государственная инвестиционная политика, которая должна быть более активной. А вложения должны идти, прежде всего, на развитие инфраструктуры. Давайте начнем с дорог, и оживление будет. А когда заработает закон о частно-государственном партнерстве, частный рынок подтянется к крупным проектам.

- В каком состоянии сейчас находится этот закон?

Александр Мурычев: В первом чтении прошел, но пока еще не принят.

- Какова Ваша позиция по введению новых норм регулирования банковской деятельности в России Базеля III и Базеля II?

Александр Мурычев: Напомню, что введение этих норм регулирование связано с обязательствами на международном уровне. Это вопрос политики. На мой взгляд, эти нормы должны вводиться только тогда, когда в стране будет устойчивый экономический рост и стабильная финансовая система. А экономический рост возможен тогда, когда у банков есть возможности кредитования экономики. Принципы Базеля III и II заставляют банки повышать ликвидность баланса, снижать аппетит к риску. При введении требований будут меняться коэффициенты взвешивания по различным продуктам банков от ипотеки до розницы. Вырастут требования к качеству капитала. Все это отразится, прежде всего, на среднем и малом бизнесе. Эти субъекты экономики кредитуются, в первую очередь, региональными банками.
Требования совершенно логичны. Очевидно, что надо повышать капитал, улучшать качество этого капитала. Но нельзя не видеть, что сами целеполагания разнятся. С одной стороны, Президент нас призывает к тому, чтобы мы больше вкладывали в экономику. И для этих целей улучшали условия работы банков, стимулировали таким образом их вложения в экономику. И государство пытается что-то предложить этому рынку, создает инструменты мотивации. А с другой стороны, оказывается, надо укреплять банковскую систему по достаточности капитала, по активам, по ликвидности, если вводятся Базельские принципы, а это, наоборот, будет сдерживать развитие кредитования. Напомню, что это происходит в условиях, когда фактически с рынка уходят малые предприятия. Очень много предприятий именно этой категории недофинансировано, потому что банки уже не рискуют и отказывают им в предоставлении кредитов.
Ликвидность у банков есть, но она, в основном, короткая. И использовать ее для кредитования конечных заёмщиков сложно. Поэтому в экономике складывается парадокс: беспрецедентный рост прибыли банков на фоне стагнирования предприятий, падения темпов кредитования.

- Но это не только российская особенность, это особенность глобальных рынков сегодня?

Александр Мурычев: В Европе и Америке эта тенденция началась раньше, чем у нас. Потребность в кредитах уменьшалась. И у нас происходит то же самое, но с опозданием. Глобальный тренд настоящего момента  пассивное инвестиционное поведение.

По нашим оценкам, две трети предприятий кредитуются за счет собственных средств. Крупные корпорации свыше года не кредитуются в стране — сотни предприятий фондируются на западных, юго-восточных рынках, на сроки свыше года. Спрос на кредитные деньги падает. И это тоже надо учитывать. Оживление экономического роста приведёт к дополнительному спросу на кредитные ресурсы, и банки к этому нужно готовить. Когда этот спрос станет расти, у банков должны быть низкие проценты и более комфортные условия для заимствования.

- Как подготовить к этому банки?

Александр Мурычев: Должны, наконец, заработать важнейшие законопроекты, которые нужно принимать. Пока их обсуждение происходит очень вяло, а рынок ждет. Законы «О потребительском кредитовании», «О коллекторском ведении бизнеса», и «О несостоятельности физических лиц» нужно принимать в пакете, в единой связке, писать более качественно.

- Более 10 лет тянется процесс подготовки и принятия закона «О несостоятельности и банкротстве». В ноябре 2012 года закон, наконец, был принят в первом чтении. Как его принятие повлияет на банковский рынок?

Александр Мурычев: В целом РСПП одобряет общую философию этого законопроекта. При всем при этом есть значительное количество изъянов, которое необходимо учесть при подготовке ко второму чтению этого законопроекта.

Нормы законопроекта ставят индивидуального предпринимателя на один уровень с гражданином- должником, что на наш взгляд не совсем корректно, потому что долги физлица и индивидуального предпринимателя несопоставимы. Здесь необходимы специально описанные процедуры банкротства бизнесменов, и они должны отличаться от правового положения физлиц.
В этой связи я хотел бы обратить внимание, что нормы законопроекта, принятого в первом чтении, в целом позволяют недобросовестным бизнесменам выступать конечными поручителями своих компаний. В этой связи бизнесмены попадают в противоречие с законом.

Если предприниматель выступает поручителем своей компании, то по закону действует мораторий, запрещающий использовать эти средства. Сама процедура выгодна для предпринимателей снятием обременений с личного имущества. То есть, таким образом они защищают свои средства и бизнес, который контролируют. Практически во всех странах, где есть такая практика, подобные схемы были, но я знаю, что во Франции, Германии такие лазейки устранены. И нам надо исключить такую правовую коллизию. На наш взгляд, целесообразно прописать особый порядок, который бы регулировал банкротство предпринимателя.
Другое обстоятельство, которое требует изменений: законопроект предусматривает, что заявление гражданина-банкрота принимается арбитражным судом, если сумма требований к такому гражданину составляет 50 тыс. Мы предлагаем увеличить эту сумму до 250 тыс. рублей.
На сумму требований конкурсного кредитора, включенных в план реструктуризации долгов, начисляются проценты в размере одной второй ставки рефинансирования, действующей на день подачи иска. Это неправильно с точки зрения интересов кредиторов. Известно, что при такой процедуре в отношении юридических лиц действует полноценная ставка рефинансирования. С другой стороны, мы знаем, что ставка рефинансирования не отражает реальную экономику сегодняшнего дня, и кредитные учреждения будут терпеть убытки за счет этих процедур. Поэтому считаем, что при процедуре банкротства физических лиц проценты должны начисляться по ставке рефинансирования, как для юрлиц. Кроме того, необходимо установить более простой механизм согласования процентных начислений.
Особо важно, на мой взгляд, введение обязательной досудебной процедуры урегулирования спора перед рассмотрением дела о банкротстве гражданина. Суд должен принимать заявление на судебное разбирательство только после этой процедуры. Банк и гражданин должны договариваться сами. И мы знаем много случаев, когда они договариваются, потому что банк заинтересован в возвращении средств.
Напомню, в Европе свыше 80% всех дел решается до суда. Совершенно справедливо, что потребуется значительное увеличение штата судей. РСПП поддерживает расширение судейского присутствия в рамках организации этого будущего закона, который, надеюсь, будет принят в этом году.
Законопроект наделяет должника вне зависимости от размера его обязательств целым рядом важнейших полномочий, непосредственно затрагивающих права кредиторов и третьих лиц. По сути, должнику предоставляется право самому решать, кому отдавать кредиты, кому — не отдавать.
Поэтому одна из важнейших поправок ко второму чтению должна быть связана с тем, что в процедуре банкротства должен присутствовать арбитражный управляющий, а не своеволие самого должника, который может действовать по собственному усмотрению.
В законе необходимо прописать роль арбитражного управляющего. Как показывает наша практика, в его отсутствие обжаловать действия должника и привлечь его за ненадлежащее исполнение обязательств будет очень сложно. Поэтому следует сделать так, чтобы участие арбитражного управляющего в процессе банкротства было обязательным.
В целях исключения заинтересованности должника и арбитражного управляющего право определения финансового управляющего должно ложиться не на должника и не на арбитражного управляющего, а на кредитную организацию. Она должна влиять на выбор того, кто будет участвовать в процедуре реструктуризации и банкротства.
Хотел бы отметить также, что необходимо более четко прописать процедуру реструктуризации долгов. На наш взгляд, утверждение плана реструктуризации долгов арбитражным судом должно быть сделано только после собрания кредиторов, а не наоборот.
Также требует совершенствования структура системы уведомления кредиторов в случаях проведения процедуры банкротства в отношении физического лица. Все, что мы имеем сейчас, — наличие записи в Едином федеральном реестре. Этого недостаточно.

Сегодня РСПП совместно с банковским сообществом продолжает работу над поправками к законопроекту о банкротстве физлиц. На наш взгляд, ко второму чтению этого важного законопроекта надо выработать предложения, которые отвечали бы требованиям сегодняшней экономики и были направлены на сбалансирование интересов кредиторов и заемщиков.

Источник: Сайт РСПП