И вновь о саморегулировании в банковском секторе

Мурычев А.В., исполнительный вице-президент РСПП

На площадке XVII Международного банковского форума «Банки России – XXI век» в рамках одной из панельной дискуссий 13 сентября 2019 года прошло обсуждение инициативы Банка России по внедрению института саморегулирования в банковской сфере.

Создание саморегулируемой организации (СРО) на банковской рынке требует обстоятельного и взвешенного подхода, учитывающего мнение всего банковского сообщества, а также опыт многократного обсуждения этого вопроса и, в особенности, дискуссию о внедрении института саморегулирования для банков в 2004-2005 годах.

Обсуждая саморегулирование в банковской сфере, прежде всего, необходимо определить какие функции будет выполнять банковская СРО, особенно если членство в нем будет обязательным (как это реализовано сейчас в отношении СРО на финансовых рынках согласно Федеральному закону «О саморегулировании на финансовых рынках»). Можно поддерживать или не поддерживать создание банковской СРО, но надо четко понимать: что конкретно подразумевается и что включает в себя категория «саморегулирование в банковской сфере»; какие вопросы может охватывать такое «саморегулирование»; идет ли речь об обязательности саморегулирования и единственности СРО; как будет обеспечиваться равноправие крупных и небольших по капиталу банков и будет ли реализован на практике принцип «один банк – один голос»?  

Кредитные организации являются ключевым элементом современной финансовой системы, обеспечивающим движение стоимости в экономике и функционирование депозитно-кредитного механизма. В банках сосредоточено большой объем капитала. Риски дестабилизации финансовой и операционной устойчивости могут иметь глубокие и долгосрочные последствия для банковской и финансовой системы, для всей экономики. В связи с этим представляется маловероятным передача банковской СРО части полномочий по осуществлению пруденциального надзора за банками. И даже если это произойдет, то реализация этих функций потребует значительных ресурсов, как человеческих, так и финансовых, аккумулирование которых за счет самих банков может привести к снижению качества надзора и точно приведет к необоснованному увеличению нагрузки на российские банки либо возникновению системы двойного надзора по одним и тем же вопросами со стороны СРО и финансового мегарегулятора.

В связи с этим для дальнейшего обсуждения данного вопроса важно понимать, какие же полномочия сам Банка России планирует передать на откуп саморегулирования. Председатель Банка России Эльвира Сахипзадовна Набиуллина на полях XXVIII Международном финансовом конгрессе в Санкт-Петербурге 4 июля 2019 года отметила что «в любом случае мы подходим к необходимости изменения законодательства, которое позволит через механизм саморегулирования контролировать добросовестность продаж банками и банковских, и небанковских продуктов»[1]. Первый заместитель Председателя Банка России Сергей Анатольевич Швецов в рамках панельной дискуссии «Регулирование и саморегулирование на финансовом рынке» XVII Международного банковского форума «Банки России – XXI век» 13 сентября 2019 года отметил, что «невозможно замкнуть контур и дать комфорт потребителю при приобретении финансовых услуг без вовлечения в процесс саморегулирования банков как наиболее активных участников финансового рынка»[2]. То есть целью создания банковской СРО, исходя из публичных выступлений, регулятор видит, прежде всего, формирование системы поведенческого надзора на всем финансовом рынке.

К сожалению, пока недостаточно очевидно как саморегулирование позволит сделать работу банковских ассоциаций в этом направлении более эффективной.

С одной стороны, для получения ассоциациями возможности воздействовать на деятельность своих членов в вопросах взаимоотношения с клиентами и практики продажи своих продуктов или продуктов партнеров, представляется вполне возможным и эффективным расширение полномочий банковских ассоциаций своими силами без законодательных инициатив. Например, можно выступить с инициативой о внесении соответствующих дополнений в уставы банковских ассоциаций (если это еще не сделано), наделив их правом устанавливать обязательные для членов стандарты и правом воздействовать на своих членов (вплоть до исключения). В вопросах поведенческого надзора – репутационные риски являются ключевыми. Перед принятием решения о целесообразности появления СРО на банковском рынке, необходимо сначала провести всестороннюю оценку эффективность указанных мер и их влияния на рынок.

С другой стороны, не закрыты вопросы по эффективности действующей системы саморегулирования на финансовом рынке как раз в сфере поведенческого надзора. Так, например, в конце 2018 года Банк России отозвал лицензии у 5 из 9 лицензированных форекс-дилеров, состоящих в отраслевой СРО, включенной Банком России в реестр СРО на финансовых рынках. Поэтому, прежде чем говорить об эффективности передачи поведенческого надзора в периметр СРО на финансовых рынках, необходимо дать оценку тому, почему при наличии системы базовых и внутренних стандартов СРО на финансовых рынках, в описанной ситуации, поведенческий надзор со стороны СРО не позволил оценить возникшие проблемы у ее участников.

 

При этом, на мой взгляд, создание СРО предусматривает потерю сформированной в течении почти трех десятилетий «природной» роли банковских ассоциаций, как, прежде всего, представителей интересов банков, обеспечивающих коммуникацию банковского сообщества и регулятора.

Не отвергая саму идею имплементации саморегулирования в банковскую сферу важно в дискуссии, которая сейчас началась, ставить во главу угла интересы банковского сообщества и клиентов банков, не создавая при этом дополнительной регуляторной нагрузки на банковский сектор.

Возможно, по результатам анализа всех аргументов целесообразно сконцентрироваться на рассмотрении вопроса о введении саморегулирования в тех сферах, в которых участвуют банки, но в которых наблюдается недостаточно развитое отраслевое регулирование. В частности, можно обсудить целесообразность, предмет и механизмы саморегулирования в деятельности платежных посредников (включая банковских платежных агентов), а также в функционировании банковских экосистем и в новых направлениях регулирования в финансовой сфере, к примеру, в краудфандинге.